В 2018-м украинским любителям кино обещают больше 40 отечественных картин в кинотеатральном прокате. Среди них два фильма о драматических моментах национальной истории. В фильме “Черкассы” события происходят в момент аннексии Крыма российскими военными весной 2014 года. “Черкассы” - это украинский тральщик, заблокированный в бухте Донузлав захватчиками. Три недели украинские моряки держали оборону и в итоге вынуждены были покинуть корабль. "Черкассы" - единственное судно, которое не спустило украинский флаг до того момента, как с него сошел последний украинский матрос. История двух парней из одного села, служивших на этом корабле.
Вторая картина “Круты. 1918” об известных событиях столетней давности, когда на защиту Украины от большевиков были посланы юные студенты, в итоге погибшие в бою под Крутами.
Связывает эти два фильма не только драматизм и влияние на ход развития страны. Их связывает еще и образ главного героя.
ЕВГЕНИЙ ЛАМАХ
Где видели: сериал “Конвой”
Где увидим: “Черкассы”, “Круты. 1918”
Дом: Киев (Лебедин)
Дата рождения: 29.06.1996
Семья: не женат
Рост 185 см
Рассказывай свой длинный путь, как студенты прямо из-за парты получают главные роли - одну за одной.
Если на первых курсах я как-то учился и не особо задумывался о будущем и профессии, то курса с четвертого я начал очень сильно доставать наших кастинг-директоров, по 10 раз в день отправлять свою анкету.
Вообще год у меня тот был насыщенным. Со второго семестра у нас уже была практика, точнее - репетиции дипломного спектакля. И тут меня однокурсник тянет в Театр на Подол на прослушивание. В итоге мне позвонили и позвали на собеседование с Виталием Малаховым (руководителем театра). Так меня поставили в резерв.
То есть еще не взяли на тот момент.
Но это и хорошо, потому что тогда мне бы не хотелось подводить никого, потому что я знал, что скоро уеду на съемки “Черкасс” в Очаков. Снимали с середины апреля до начала июня. За это на меня очень сильно обиделся Владимир Макарович (Нечипоренко, мастер курса Евгения Ламаха - ред.). В дипломном спектакле я на своей роли был один. А тут - уезжать. Он мне говорит: “Ты ребят подставляешь”. В конце концов мы, конечно, вырулили - дипломный спектакль выпустили раньше. Просто от главной роли в полном метре не отказываются. И он сам нам все 4 года говорил: “Если у вас будет шанс, вы должны будете за него ухватиться”. Это и был тот самый шанс. В итоге, мы, нашли решение, Владимир Макарович перед отъездом на съемки меня благословил, все нормально. Но за спектакль все равно обидно. Мы так долго и в муках его рожали, а сыграли в итоге всего один раз из-за моих съемок.
“Черкассы” - это первое твое появление перед камерой?
До этого я скорее в дублерстве был замечен - лучше же пусть мне фингал поставят, чем герою (смеется). На первом курсе меня взяли в сериал “Команда” охранником и дублером героя в драках. Разок пришлось поплавать 1 апреля в озере за него. На меня надели его костюм, а актер выше меня и шире в плечах - я в воду залез, одежда таким парусом-поплавком надулась, я гребу-гребу и на месте, никак плыть не получалось. По центру озера застрял, понял, что все, теряю, пришлось о помощи просить.
Пробы “Черкасс” помнишь?
Там получилась такая цепочка интересная. Меня утвердили на роль в короткометражке, и после этого кастинга Алла Самойленко отправила меня на пробы в “Киборги”. Но после проб я позвонил Оле Клименко и она сообщила, что вместо “Киборгов” она меня рекомендовала на другой проект. И этот проект - “Черкассы”. А там режиссер прямо на пробах сказал “Все, мы нашли Мишу. Ты, главное, только ничего не играй, у тебя Мишины глаза”. Мне не верилось. Я - студент, тут главная роль.
Так в театр тебя взяли?
После съемок в “Черкассах” я пришел к Виталию Ефимовичу в театр на Подол, он мне сказал “да, за два месяца надо ввести тебя в спектакли” (я, правда, в одном уже был введен, репетировал его уже с труппой), и тут прошло пару недель - звонит кастинг-директор Оксана Мартынюк, меня утвердили в “Круты”. Опять пришлось идти рассказывать “вот, съемки…”. Снова меня отпустили.
Прямо история-классика. Захотел сниматься - стал писать кастинг-директорам. Позвали сниматься, дали главную роль. Давай выяснять, была ли классической история будущего актера. С детства.
Я родился в городе Лебедин. Папа хирург, мама - медсестра в психдиспансере. Бабушка, дедушка, крестные - все врачи. Меня вообще медики воспитывали. Я помню после садика, после школы в начальных классах, меня мама приводила на работу, и врачи со мной играли, занимались, уроки делали. У них же там в психдиспансере много прикладных материалов на логику.
“Доктор, откуда у вас такие картинки?” (с)
Да-да, и я вот сидел, рисовал у них. Каждый пытался меня чему-то научить. Садик, школа - это все город Сумы. В садике даже был театральный кружок. Наши выступления даже на кассетах есть.
Зайчиков играл?
Нуу.. Мы даже ставили “Король-дроздобород”! Хоть зайчиков все проходили, мне кажется. Грибочки тоже. Колобка играл еще. Но параллельно меня родители отдали на дзюдо. С небольшим перерывом на футбол и баскетбол я прозанимался там до конца школы. Особо навыки на одноклассниках старался не отрабатывать. Но однажды одному таки досталось: я его бросил приемом на парту спиной. Больно, наверное, я даже не знаю - меня же только на маты бросали обычно (смеется). Но там он как-то был явно не прав. Потом был второй раунд - пришла его бабушка, разбиралась с моей мамой. Я, конечно, получил выговор от нее. А так я драчуном не был. Мне больше от учителей доставалось за вертлявость.
Ну ведь не садиковский кружок зародил в тебе мысли об актерстве?
Учился я в сумской гимназии №1, в классе с гуманитарным уклоном. Классным руководителем была Лидия Калиновна Михайлюк, она преподавала зарубежную литературу. Она для нас организовывала дополнительные часы, мы с ней очень много читали. На лето огромные списки были. Я под руководством мамы все это прочитывал, а потом еще и пересказывал. Мы пытались классе в 7-8-9-м ставить литературные произведения. Я помню, Шевченко раз играл в эдаком “поппури из Кобзаря”: когда одноклассники читали очередной стих, моя задача была задумчиво сидеть.
Серьезная роль!
Очень! (смеется) А после 9-го класса я узнал, что моя знакомая поступила в Карпенко-Карого в Киев, плюс еще несколько друзей планировали. И меня переклинило - поступаю на актерский. А они все в то время занимались в театре-студии “Город S” у Натальи Владимировны Черкасенко. И я решил начать со студии. Мой друг подошел к руководителю, договорился, что я приду на прослушивание. Пришел, прочитал стих Шевченко “Мені однаково”, и меня взяли. Это был 10-й класс. Было два года, чтобы подготовиться к поступлению.
Мы подошли к учебе. И тут традиционная история уходит от классики. Ты не пошел учиться в университете Карпенко-Карого.
Так получилось, что в Карпенко я поступил на контракт, а в КНУКиМ - на бюджет. А папа был убежден, что затраты на обучение актерской профессии никогда не окупятся, мама вообще, кстати, была очень против такого выбора, так что окончательный выбор вуза был очевиден - там, где бесплатно.
Тяжело выбор дался?
Я когда приехал поступать, это как раз был день моего рождения, 29 июня. От большого желания поступить я пошел получать допуски везде, куда только можно было пойти. В Карпенко и на русский курс, и на два украинских. А пока ждал кого-то в коридоре, еще и на кукольный курс получил. Чтоб наверняка! На следующий день в КНУКиМе я очень понравился комиссии и чувствовал, что меня уже берут. Но все равно еще сходил в Карпенко на следующие конкурсы. И когда мне там предложили контракт, я со спокойной душой отказался и пошел в университет культуры. Отучился у Нечипоренко Владимира Макаровича в мастерской.
Какие впечатления и воспоминания останутся об учебе?
Владимир Макарович нас жестко держал в кулаке. Приходил на курс и говорил: “В 12 часов кулиса”. Это означало, что в это время откроется занавес, а мы должны были прийти в 10, выставить весь реквизит, все сами прорепетировать. А в 12 он входил в аудиторию и давал отмашку для прогона. Дисциплина была серьезная. Если не дай бог мы в 12 не готовы, то он просто разворачивался и уходил на час-два.
На этом фоне роли военных юнцов как раз выглядят логичными. Ты закален студентчеством!
Практически (смеется). Съемки в “Черкассах” были тяжелые прежде всего физически. Хоть на “Крутах” нам и пришлось снимать бой в снегу в поле, два дня на морозе, но это цветочки. На “Черкассах” было сложнее. Начиная с того, что мы снимали летом зиму.
Мы в одежде, брониках, в касках, с автоматами, в ботинках зимних. Я держался, адаптировался, а были ребята, которым плохо становилось. В первый съемочный день мы не смогли начать. Ветер был такой, что сносил все. Во второй мы начали, но сняли намного меньше, чем планировали, и я снова ни разу не вошел в кадр. Я страшно нервничал и боялся залажать. Так что даже обрадовался немножко, что момент ответственности оттягивался. И хорошо, потому что к третьему дню я наконец собрался, и все для меня началось.
Наверняка же и дальше нервничал?
Конечно, было негладко. Однажды снимали сцену без подготовки, потому что надо было подтянуться по времени и появился такой шанс. Помню, что пришлось дублей 20 делать - у меня все не получалось. Это вот только сейчас уже, после “Крут”, я стал понимать, как работать с камерой, со светом, а тогда это был совсем новый опыт для меня. На “Крутах”, конечно, хорошая получилась школа. Кроме того, что режиссер и оператор нас гоняли, еще и Леша Тритенко нас, малых, воспитывал - “Куда стал, ты других от камеры перекрываешь”. Натаскал нас хорошо.
Экстрима не было на съемках?
У нас был эпизод, когда мой герой, Миша, оказался за бортом, и меня должны поднимать на корабль на шлюпке. А она предназначена для того, чтобы поднимать одного. Но по сценарию нужно было поднять троих. Балка, на которой тросы натянуты, гнулась прямо у нас на глазах во время съемки. Было очень страшно. Мы сняли три дубля. Их бы было больше, наверное, если бы не эта балка, которая совершенно реально могла лопнуть.
Прямо огонь (“Круты”), вода (“Черкассы”), ну и теперь еще желаю тебе достойно пройти медные трубы.
Спасибо, постараюсь.