- На самом деле, это не было очень серьезной работой. Я был на стажировке в ООН после первой американской программы. Это была обязательная оплачиваемая стажировка. На меня там обратили внимание – я был очень большим энтузиастом, за два месяца я сделал мировую базу русскоязычных радиостанций. Моя работа всех очень впечатлила, и мне предложили: “А не хочешь ли ты у нас остаться на период Генеральной Ассамблеи работать по 4 месяца в год?”. Я ответил: “Мне нравится Нью-Йорк, почему бы и нет?”
ООН – это жуткое место, оно хуже советского министерства, там сидят тысячи женщин, как пел Владимир Вишневский: “…чтоб на танцах были дамы, с профсоюзными задами”. И эти африканские женщины с невменяемыми фигурами просиживают там годами и понимают, что их оттуда не выгнать. Неэффективность и коррумпированность этой организации поражает, поэтому я там не остался.
- Как удалось собрать 8 тысяч контактов для базы радиостанций?
- Отправляешь большую спам-рассылку со словами: “Люди, ООН собирает базу для того, чтобы присылать вам бесплатно свои программы. Хотите? Добавляйтесь!”. И добавлялись. Но скрупулезная работа, конечно, тоже была. Департамент публичной информации в ООН отвечает и за пропаганду. Они пропагандируют ценности равенства свободы и прав человека, особенно в странах, где утесняется пресса, как все страны бывшего “совка”, их главная задача – промотировать свои радиопрограммы. У них делаются программы на 6 языках. Но мне нравился сам Нью-Йорк, а не работа в ООН.
- А когда Нью-Йорк разонравился?
- После того, как я стал свидетелем September 11, Нью-Йорк стал для меня невыносим. Массовые истерики и слезы удручали, все это было ужасно!
Вся эта история с 11 сентября, которой будет уже 10 лет, перевернула и мой мир. Тогда я стоял на 27 этаже секретариата ООН и видел, как вдоль улицы "Боинг-767" летел буквально в трехстах метрах от меня и влетел во вторую башню.
- Вы уехали из Нью-Йорка после этого теракта?
- Нет, я ведь только приехал, это был мой первый рабочий день. Второй вторник сентября – это всегда начало Генеральной Ассамблеи. Я и приехал туда раньше, на 7 утра, для того, чтобы заполнить анкеты. Башни взорвались рано, в 8:20. Тогда рядом со мной сидел парень, которому позвонила сестра и спросила, что у нас происходит. Он сначала не понял, в чем дело. Она сказала: “Выгляни в окно”. А в окне горит “World Trade Center”. Мы были ошарашены. После этого сразу же раздался жутчайший гул, мы видим, как второй самолет летит и врезается. Конечно, мы включили все телевизоры. Через 15 минут “ВВС” сообщили о том, что здание ООН эвакуировано. А все сидят, переписываются со всеми!
- После чего ваш энтузиазм в ООН стал угасать?
- У меня энтузиазм никогда не угасает, я просто не делаю то, что мне не нравится. Соответственно, в ООН я делал только то, что мне нравится. Поскольку там вообще ничего не происходило, я сам выбирал, сам придумывал себе проекты и работал над ними. Первый год я занимался DPI, потом это была юридическая практика, для меня все это было очень интересно, я верил в международное право. Я заканчивал международное право в КИМО и в Эдинбурге, у меня диплом по международному коммерческому праву. Я хотел пойти на дипломатическую службу, но, увидев все это изнутри, я понял какое это ужасное болото, где все грызутся из-за копеек, нелепые понты и абсолютное отсутствие веселья. Я разочаровался в дипломатической службе и в ООН как в лидирующей международной организации, которая призвана уравновешивать силы в мире, но на самом деле абсолютно неэффективна в этом порыве. Как ложили все на нее, так и кладут до сих пор.
- Там грызутся из-за копеек, а в шоу-бизнесе не грызутся? Или грызутся, но с весельем?
- Никто в нашем шоу-бизнесе не грызется, у нас вообще нет никого зубастого, все облизывают друг друга и изображают, что любят друг друга. Тут другой посыл – делаешь продукт, продаешь его и получаешь за это деньги. Тут нет какого-то общего государственного пирога, который нужно делить.
А тогда, в 2003 я закончил магистратуру в Шотландии, там меня и "схантила" лондонская юридическая фирма, у которой было восточно-европейское направление. Вот там я стал делать первые юридические шаги. Потом перевелся в Киев, потому что в Киеве намного больше перспектив у получившего хорошее образование юриста, чем в Лондоне украинцу, который не имеет соответствующего диплома для локальной практики и может заниматься далеко оторванными от практики проектами. А здесь берешь и сопровождаешь огромные миллионные кредиты фонда ЕБРР.
- В тот момент вы уже совмещали юридическую практику с шоу-бизнесом?
- Нет. Карьера в шоу-бизнесе случилась после того, как я понял, что юриспруденция мне неинтересна. В 2005, после революции, сюда привалили инвестиции, мы практически весь год просидели, делая юридический аудит предприятий. И это не мелкие компании, это “Криворожсталь”, “Укрсоцбанк”, “Аваль”, “Укрсиббанк”. Это означает, что ты месяц сидишь в четырех стенах, листаешь 700 папок и пишешь отчет на 100 страниц только по своей специальности на английском языке о проблемах данного предприятия. Такая работа отлично оплачивается, но это абсолютно невесело.
И на Новый год в 2005 году я понял, что так больше не могу. Я решил, что настало время легкого дауншифтинга, и я собрался уехать в Индию на два года. Я посчитал, что денег мне хватит прожить лет пять, при этом, в принципе, ничего не делая. Но мне позвонила подружка и сказала: “У нас тут на "Первом Национальном" не могут договориться, кого брать ведущим”. Была ссора двух кланов - одни хотели одного, вторые второго. В результате, я прошел кастинг и стал тем третьим нейтральным персонажем, которого утвердили на первое в истории украинского телевидения реалити-шоу под названием “Національний відбір на Євробачення “Ти зірка”. Это было тогда, когда мы Тину Кароль отправили в Грецию. Меня, конечно, вся эта затея очень радовала.
- Это была первая работа на телевидении?
- Нет, я в студенческие годы вел четыре программы. В каком-то далеком 2000 году первый раз брал интервью у Моби и очень переживал, что я нелеп, юн и задаю глупейшие вопросы. Но он снисходительно ко мне отнесся, в отличие от Джо Кокера, который так и спрашивал напрямую: “Мальчик, что за глупые вопросы ты задаешь?”. Но все это в прошлом.
- Сейчас вы ведете свадьбы. Это много занимает времени?
- Я уверен, что многие медиа-лица открыли для себя ведение свадеб после кризиса, когда корпоративов стало существенно меньше, а традиция потратить последние деньги на свадьбу в нашей стране никуда не делась. Я открыл для себя этот удивительный рынок, и оказалось, что люди тратят несусветные деньги на то, чтобы просто пожениться. Но мне приятно, что я помогаю им сделать это весело.
- Пробной свадьбой была свадьба друзей?
- Мои однокурсники позвали меня и говорят: “Посыпайко, ты же у нас в телеке. Ты же умеешь говорить, проведи нам свадьбу за $200!”. Я говорю: “Ну, давайте”. Очень волновался. На самом деле, я переживал первые 30 свадеб, но после сотой понимаешь, что нужно делать, куда надо бежать, как удержать внимание людей и отпускать его, когда надо.
- В юриспруденцию после этого всего уже не хочется?
- Я вел еще пару лет дела клиентов, которые вел долго и не мог оставить, но все это вошло в стезю просьб друзей. Ясно, что зарабатывать деньги на этом я уже не хочу.
- А если предоставлять юридические услуги звездам?
- У нас была идея с любимой местной юридической фирмой. Мы думали о том, чтобы начать практику юридического сопровождения звезд, но как-то не пошла эта история.
- Не в нашей стране?
- Я не знаю, почему. Наверное, потому, что об одном ты можешь коррумпировано договориться, а на второе просто закрыть глаза, поскольку авторские права у нас особо не соблюдаются. А это один из главных моментов, где нужно юридическое сопровождение для звезд. Мы предлагали паре наших продюсерских центров и артистам просто платить какую-то абонентскую плату и вести их юрсопровождение, но они не согласились. Будем ждать, пока у нас цивилизуется рынок и авторских прав, и артистов. На самом деле, споров масса, просто решается все кулуарно.
Очень часто артисты не приезжают на предоплаченные мероприятия, очень часто артистам не выполняют бытовой райдер, которые они просят и который есть условием их достойного выступления. Но никто не судится.
- Как вам недавняя история с “Euronews”?
- Думаю, в данном случае это потому, что в нашей стране, в принципе, оккупационный режим. С этим можно либо мириться, либо делать что-то против этого. Я, конечно, очень переживаю по поводу того, что эта страна катиться в бездну. Судя по тому, что вытворяет власть, этот ужас никогда не прекратится, и вряд ли мы на новых выборах выберем какого-то нового Президента. Очевидно, что никакой прозрачности в этой процедуре не будет. Я, конечно, далек от политической журналистики, но душой я с ними.
В 2004 я заработал себе воспаление легких. Тогда я был еще юристом, мы ездили большой группой юридического сопровождения. После второго тура мы делали альтернативный штаб в Донецке, потому что штаб Ющенко продался Януковичу после первого тура. Мы приехали, а там много наших наблюдателей доставали из реанимации - ясно, что наших людей много били. У меня вся политическая история сошла на нет, но где могу - поддерживаю борцов с оккупационным режимом.
- Вы сооснователь продюсерского центра Игоря Посыпайко. Чем занимаетесь?
- У нас четыре направления. Это телепродакшн, клубный ивент, продажа артистов и частные ивенты.
Последний год одно из наших любимых направлений – вирусная реклама. Мы по чуть-чуть захватываем этот рынок, который у нас в зародыше, но ясно, что за ним будущее. В Британии бюджеты на рекламу в Интернете превысили бюджеты на телерекламу еще 3 года назад, у нас все к этому только движется, но, очевидно, что за Интернетом будущее. Вирусные ролики на YouTube, которые выносят людям мозг, приносят больше лояльности к бренду, чем реклама порошка в телесериале. Мы сняли больше 30 роликов.
В продюсерском центре у нас балет Алены Шоптенко и Димы Дикусара, балет “Китч” и еще с десяток артистов, которых мы подхватили после “Україна має талант”. Еще есть те, которых мы вырастили сами.
- Что на телевидении?
- Я полтора года не появляюсь на телеэкране в пятерке первых каналов, что не так хорошо сказывается на ведении корпоративов. Всем интересно, когда ведущий – медиалицо. Мне нравится телепроизводство, поэтому я решил возвращаться. В прошлом году мы сделали телепроект "Вокруг света за 48 часов" - наполовину реалити-шоу, наполовину туристическая программа, - и продали его спонсорам на 2 месяца. В новом сезоне шоу будет выходить на одном из пяти каналов, сейчас идут переговоры.
Неожиданно мне на Первом Национальном предложили поучаствовать в еще одном туристическом проекте, который совершенно новый по формату для нашего рынка. По посылу его можно охарактеризовать, как “медовый месяц 50 лет спустя”. Мы берем пару пенсионеров с какой-то интересной историей, но которые никогда не были заграницей, и везем их в европейскую столицу на уикенд, чтобы посмотреть, как люди, которые впервые оказываются в цивилизованной стране, на это реагируют. Вначале я к этому саркастически отнесся. Ну что это такое – привезли бабушку и дедушку, они походили, поохали и поахали. На самом деле, у нас миллион интересных и интеллигентных людей постарше, которые совсем иначе воспринимают мир. Они совсем по-другому представляют, что можно делать заграницей, они все тоньше чувствуют, так как не разбалованы туристическими историями, когда крутят носом, потому что в кафе с утра несвежий круассан. Он называется “Феерия жизни” и начинается в конце сентября на "Первом Национальном".
Я надеюсь, что снова будет отбор на “Евровидение”, которое я вел в прошлом году, надеюсь, что в этом году он будет еще более нечестный. И традиция скандального отбора на “Евровидение” продолжится. Скандалы – это хорошо!