Павел Сушко: Это год жизни. Если говорить о бизнесе, то наверное только так и надо. Если ты веришь в свое дело, в свой проект, вкладываешь душу, то так и получается. Закончили мы снимать в конце июня, а вышли в прокат 31 августа. Нам никто не верил, что мы выйдем. Потому что на пост-продакшен нужно, как минимум, три месяца. А у нас было всего 2. Монтаж черновой делали прямо на площадке.
Темпы сериальные.
П. С.: Если посчитать выработку, то так и выйдет. Но качество не сериальное. В этом - наша гордость. Сценарий мы писали под бюджет.
Залог успеха фильма - сам Dzidzio?
П. С.: Безусловно наличие яркой звезды со своей аудиторией - это залог успеха. Но у нас при этом всегда были опасения, а-ля “а не перепутают ли его песенное творчество с фильмом”. Мы анализировали рынок и выяснили, что был такой опыт, когда люди сделали кино, а в нем снимались музыканты. И зрители тогда решили, что это будет “концерт в кино”. Поэтому мы целенаправленно работали с этой угрозой. Важнее всего было на каждом углу повторять, что “это полнометражный фильм”, “это полнометражный фильм”. Конечно, его аудитория - это авангард нашего зрителя. Он на каждом концерте рассказывал о фильме. И я, кстати, поражаюсь его работоспособности. Я не знаю, если в месяце 30 дней, то у него, по-моему, было концертов даже больше, чем 30. С ним было очень интересно, но и очень сложно с точки зрения графика. Он постоянно на гастролях. Всегда. Мы даже монтировали фильм на его гастролях.
Может у вас и съемочные локации подогнаны были под гастрольный график?
П. С.: А что вы думаете! И такое было. Ездили в Дзидзьо-бусе, монтировали на коленках, приезжали в гостиницу, прорывались туда через толпу его поклонников. В Скадовске, сели поесть в кафешке на набережной. И постепенно сначала одна мама с ребенком сфотографироваться подошла, потом вторая, а потом этот сарафан разнесся по побережью до такой степени, что мы решили, что пора перебираться в какое-то закрытое место. Он убегает, а толпа с пляжа - за ним. Потом в гостинице в номер врывались, искали его. Сфотографироваться. Был эпизод даже, когда нам пришлось вызывать полицию, чтобы просто пройти из гостиницы на концерт.
Монтировали всегда рядом с Дзидзьо?
П. С.: Он - автор идеи и знает своего персонажа лучше других. И были моменты, когда мы что-то делали без него. И выходило так, что потом переделывали. Хотя в процессе работы я, например, настолько изучил его персонажа, что были даже такие смешные моменты, когда я ему доказывал, что “так Дзидзьо не мог бы поступить”, а он смотрел на меня таким вопросительным взглядом “мол, а я тогда кто?”. Просто дело в том, что сценарий сначала авторская группа писала, а потом мы многое дописывали и переписывали в процессе съемок. Поэтому я там тоже приложился немало.
У вас сценарий вроде поменялся основательно так?
П. С.: Мы ведь должны были в прокат выйти в марте еще. Подготовились к съемкам. Я отправил группу на локацию в середине ноября. По прогнозу мы успевали до снега. И мне присылают видео с места съемки. Дом, который построили специально для фильма, просто замело. Даже машина не может проехать. Что делать в такой ситуации? Я привык в жизни принимать быстрые решения. Звоню генеральным продюсерам, предлагаю им переносить съемки. Они согласились с моими аргументами. Но я считаю, что все эти стечения обстоятельств - они пошли нам на пользу.
И в итоге когда начали? Старт съемки.
П. С.: 3 мая. И картинка лучше получилась. Яркая весенняя картинка. А не унылая осенняя. Плюс у нас появилось время для усовершенствования сценария.
А что изменилось в сценарии?
П. С.: Во-первых, мы оптимизировали сценарий под бюджет. Поменялась кульминация. Линия с мамой была усилена. Добавились шутки. И плюс фразы Дзидзьо, которые мы на самом деле писали на протяжении всего времени. Каждое утро приходили в кафе, заказывали имбирный чай и набрасывали реплики в сценарий. Это у нас так и называлось - сценарный чай. Финал в частности поменялся. История с раскаянием мамы - она написана была постфактум. Когда я поближе с Мишей уже познакомился, мне показалось, что ему бы хотелось услышать от мамы такие слова. Ведь история экранного Дзидзьо и Дзидзьо настоящего тесно переплетены. Хотя изначально этого монолога в сценарии не было. Эти слова мамы писал я. Как бы наверное было бы правильно. Я когда написал, мне все казалось, что нужно чтобы профессионалы переписали, чтобы улучшили. А Миша не спешил отдавать. Видимо, ему в таком виде, как было, понравилось. И вот мы поехали к нему на студию записывать монолог мамы. Приехали, маме отправили текст. И поехали перекусить. Возвращаемся - Миша звонит маме. А оттуда - рыдания.
Мама говорит, мол, все прочитала, наплакалась. В общем, мы начинаем записывать, а она говорит и по-настоящему рыдает. Мы, конечно, записали еще несколько дублей. Но в фильм вошло именно вот то самое первое объяснение. На первой эмоции. И еще был момент в диалоге. Когда мама говорит Мише, что любит его. И он просит ее повторить дубль. Но не может произнести вслух именно эти слова. “Я тебя люблю”. Я его понимаю, я тоже своей маме не могу этого произнести. Показать поступками - да, но сказать словами в глаза - заклинивает. Мне пришлось самому за него произнести то, что ей нужно было повторить. Как-то так вышло, что мы проживали эти моменты вместе с самим Мишей. Все выговорились.